Прости меня, мой друг, прости,
за роковое совпаденье
моей строптивой, легкой тени
с весомостью твоей руки.
Прости меня, мой друг, прости,
давно перевелись травою
пути мои, и нет покою
босым ногам моим в пыли.
Прости меня, мой друг, прости,
что за тобой бегут по следу
мои ромашки, бересклеты,
и не дают тебе уйти.
Хвоя
И тянется дорога без конца,
а по бокам уже погасли ели,
быть может, они просто не успели,
коснуться веткой твоего лица.
А запах хвои смешан с темнотою,
и так глубок и дымчат этот лес,
что здесь и заострился край небес,
над полем провисавший пустотою.
А ты идешь, трещит сухой сучок,
в пустом кармане только горсть иголок,
и ты не знаешь, отчего так долог
последний cвет нечаянным лучом...
Словно бабочка на подоконник ночь скользнула широк
ДОМ НА ГОРЕ.
Словно бабочка на подоконник
ночь скользнула широким крылом,
и гривастые звездные кони
пригвоздили копытами дом
к уходящей за город дороге,
там, где карий орешник шумит,
и травой оплетаются ноги
двух тревожных и легких ракит,
где дымится ковыль под горою,
синий ствол прорастает в реке,
наугад мы бродили с тобою -
след светился на влажном песке.
Ветер трогал холодную щеку,
жук дремал на застывшей руке,
припадали губами к потоку,
поднимались и шли налегке,
и вело нас по тонкому следу
время, свой стерегущее срок,
без теней означая предметы,
отмечая потерей победу -
только сердце стучало в висок.
И от неба глаза расширялись,
и румянец темнел на лице,
наши пальцы едва прикасались,
мы не знали о тайном крыльце
на единственной этой дороге,
посреди распростертых полей,
где зеленые звезды гвоздей
засияли на темном пороге
ЗИМА
В прозрачных тучах темное стекло,и капли звезд, повисшие на раме,
и комнаты, уснувшее тепло,
и лай собак за дальними дворами.
Лишь тень окна, стремящаяся прочь,
крестом скользнет на белую дорогу,
быть может, здесь начало или ночь,
ведущие к забытому отрогу.
Быть может, т а м сугробы глубоки,
и в дымке лес качается немного,
какая это долгая дорога,
и как деревья эти выскоки...